— Мчитесь, будто угорелые, — следопытский командир обтирает рукавом взмокший лоб. — А кто из вас будет по сторонам смотреть?
— Сам же приказал бежать! — бурчит Слава Кубышкин. — Если на всём скаку по сторонам смотреть, о дерево звезданёшься. Нашёл дурачков!
— Умные разведчики не только ногами, но ещё и мозгами работают.
— Поработаешь с тобой! То «марш по-пластунски», то «марш бегом»! Всё ногами да животом. Для мозгов и времени не остаётся.
Федя приказывает звену остановиться.
— Сколько прошли, а следов браконьера всё нет и нет. Бестолковая разведка у нас получается…
— В грачиные бы гнёзда заглянуть, — предлагает Слава Кубышкин. — Может, он там рыбу хранит?
— Ха! — смеётся Ромка. — Ещё не хватало, чтобы браконьер корм грачам припасал! Он — хитрее лисы. Свою добычу прячет там, куда никто носа не сунет.
— В муравейник, — не подумав, бухает Андрейка и тут же спохватывается: — Нет, там муравьи…
— Скорее всего, браконьер сушит в лесу рыбу, чтобы не испортилась, — строит догадки Ромка. — Заберётся в чащу, подальше от людей, и на бечёвке между деревьями развешивает. А потом кладёт её в мешок и везёт на базар продавать.
— Так можно придумать что угодно, — скептически морщит нос Слава Кубышкин. — Никаких доказательств. Нашёл дурачков!
— Прекратите спор! — приказывает Федя. — Пойдём след искать. Но только одно условие — двигаться бесшумно, а то браконьер услышит. Кто пикнет или зашуршит веткой, тот больше не разведчик. Нарушителей будем наказывать… Что бы такое придумать? А вот что — за малейший шум приговариваем человека к смерти. Скажешь хотя бы одно слово — и тебя нет! Падай на землю и лежи как убитый. Понятно?
Федя первым скрывается в кустах. Следопыты гуськом спешат за ним. Осторожно, на цыпочках, не говоря ни слова, пробираются они сквозь заросли. Вдруг — треск, треск! — под ногами Кубышкина переломилась сухая ветка. Командир Федя Малявка показывает ему рукой книзу и шёпотом сообщает:
— Ты убит. Падай!
— Откуда ты знаешь? Может, я не совсем убит, а только наполовину? Могут же раненые преследовать противника!
— Молчи, труп! Понятно? Пусть живые преследуют.
— А сам кричишь! Ты тоже убит! Ложись рядом. Вместе будем умирать.
Феде «умирать» не хочется. Но ничего не поделаешь, сам придумал такое наказание. Он падает у ног Кубышкина. Вскоре к нему присоединяется ещё один «убитый» — Андрейка. На него вдруг ни с того ни с сего напал чих. Как он ни крепился, пришлось расчихаться, да ещё как громко — на весь лес!
— Долой из разведки! — кричит ему Федя.
— Чихнуть нельзя, тоже мне командир, — обижается Андрейка. — Всех лучших людей вывел из строя. Некому браконьера искать. Прямое вредительство!
Но остаётся ещё Ромка. Он ни на шаг не отстаёт от Носика.
— Ура! Есть вещественная улика!
Мальчишки вскакивают, бегут на голос. В зубах Носика белая тряпка, поднятая с земли. Собака подходит к Андрейке и отдаёт находку. Андрейка разворачивает тряпку, и все видят, что это носовой платок.
— Девчачий, — спешит высказать он своё предположение.
— Без тебя вижу, что девчачий, — Ромка расправляет платок на ладони. — Мужчины таких не носят — с кружевом по краям и розой в уголке. Объясни лучше, как платок в лес попал? Рядом совершенно свежие следы. Выходит, выронили совсем недавно…
На чернозёмной, влажной от росы почве чётко видны отпечатки туфелек. По размеру и по рисунку оттисков каблука туфли, как определил Ромка, принадлежат девчонке в возрасте от одиннадцати до тринадцати лет.
— Всё ясно! — говорит Ромка. — Рыжая браконьерша! Я эту пигалицу ещё тогда раскусил, когда осетра увидел. Тёмная личность.
На земле обнаружен новый след — лёгкие, едва различимые оттиски подошв спортивных тапочек. Судя по всему, тапочки, как и туфли, принадлежат девчонке. Носками они обращены в сторону юга.
— У рыжей имеется сообщница. Действуют два браконьера и юбках, — сообщает Ромка. — Они только что прошли здесь. Мы можем их догнать.
— Вперёд! — торопит Федя Малявка. — Идём по следу!
Глава тринадцатая
«СТРАШНЕЕ ЭКЗАМЕНА НЕ ПРИДУМАЕШЬ»
(Из дневника Юли Зубровой)
«Мы с Леной проснулись с первыми петухами. Прихватили с собой сумку с красным крестом, папку гербария, сачок, морилку для насекомых и побежали к реке. На берегу встретили бородатого рыбака. Попросились к нему и лодку-моторку.
— А гроши есть? — спросил он.
У меня было сорок копеек.
— Воробьиная порция, — сказал рыбак. — Ну да ладно, клади на бочку!
Никакой бочки рядом не было видно. Я подумала, что она прячется под брезентом и лодке. Нагнулась, чтобы заглянуть гуди, Старик как закричит:
— Не тронь! Не твоего ума дело. Давай свои гроши и сиди по-хорошему. Не то высажу.
После грозного предупреждения мы сидели как сычи. За нею дорогу слова не произнесли.
У Соколиной горы, где растёт красивая берёза, лодка с разлёта врезалась в песок. Нас швырнуло и подбросило. Сачок упал за борт.
— Вытряхивайтесь ко всем бабочкам, — сказал бородач. — Меня рыба ждёт…
Ну и рыбак! Говорить ему спасибо расхотелось.
Мы молчком спрыгнули на берег. Поймали в воде сачок и пошли в лес. Деревья ещё только-только пробуждались. Листья возились и что-то бормотали спросонок. Потом застрекотали сороки. Утро сразу повеселело: зазвенело и защебетало.
Вскоре мы увидели мальчишек из нашего звена. Они ходили вокруг берёзы и махали руками.
Мы забрались на ближайшее дерево и стали наблюдать. Едва сдерживали смех, видя, как мальчишки ищут юг — то с одной стороны берёзы, то с другой. Горе-следопыты!»
«Но смеяться долго нам не пришлось. Совсем рядом залаял Носик. Пёс потрогал лапой муравейник под деревом и посмотрел вверх. Мы — ни живые ни мёртвые. Лена в ужасе пискнула и чуть не грохнулась на землю. Носик зарычал на неё. У меня онемели ноги и сердце упало в самые пятки.
— Сейчас нас схватят, — сказала Лена.
Тут подбежал Андрейка, закричал „ура!“. Но вовсе не потому, что увидел нас. Его обрадовал муравейник. Чтобы пёс не смотрел вверх, Андрейка начал тыкать собаку носом прямо в Муравьёв. Носик взвизгнул от боли, поджал хвост и бросился наутёк. Мы были спасены!
Потом мы слышали, как Федя Малявка, выпятив грудь, во весь голос читал записку. Мальчишки нашли её в консервной байке под берёзой. Это был боевой приказ — двигаться на юг к избушке лесника.
Мы решили опередить мальчишек. Слезли с дерева и пошли на юг.
У нас с Леной в санитарной сумке помимо бинтов и лекарств всегда хранится коробочка с порошком для уничтожения вредных насекомых и личинок. Когда мы бродили по лесу, то опустошили коробку до дна — посыпали ядовитой белой пылью щели в коре сосен и берёз, если замечали там яички бабочек. Представляю, сколько вредителей уничтожили! Мальчишки, правда, нашу работу считают пустячной, смеются над нами. Ну и пусть! Выслеживать браконьеров, готовить себя в разведчики — это, конечно, потруднее, чем выслеживать насекомых-вредителей. Но ведь и наше дело полезное и имеет, как писала школьная стенгазета, „народнохозяйственное значение“. Мы с Леной вспомнили в лесу про эту заметку в газете, и нам стало безразлично, что думают о нас мальчишки. Мы даже запели песню. И тут услышали в кустах голоса.
— Они здесь! Слышите — поют? Давайте окружим и разгромим! — Это Ромка.
— Чур, не убивать! Возьмём браконьеров живьём, — это Федя.
— Пусть только посмеют пикнуть! Привяжем к дереву и заткнём рот платком с розочкой, — это Слава.
— Не убегут! Носик не пустит, — это Андрейка.
„Гав, гав!“ — это Носик.
Нас окружили. Бежать некуда. Грозный Федя Малявка наставил на нас палку:
— Руки вверх!
— Бросай оружие! — Ромка отобрал у нас сачок, гербарий и санитарную сумку.
— Становись к дереву, — сказал Слава Кубышкин. — Будем затыкать рот.
— Носик, карауль пленных, — позвал собаку Андрейка. — Если побегут, хватай за ноги. Законно!
Такого страху нагнали, что в первую минуту мы слова не могли выговорить.
В нормальное состояние нас привёл милый Носик. Он не послушался Андрейку. Запрыгал перед нами на задних лапах и даже полез целоваться. Видимо, вспомнил, как мы кормили его колбасой из школьного буфета, когда он был ещё кутёнком.
— Фу! Продался! — ругался Андрейка. — С браконьерами лижешься!
— Какие же мы браконьеры! — сказала я.
— Назовите пароль.
— Стройхоз, — сказала Лена.
— Сто коз, — сказала я.
— „Сто коз“ — курам на смех! — захохотал Ромка. — Это же вражеский пароль. Пленных надо допросить… Вопрос первый: где вы берёте толовые шашки?
— В пионерской комнате, — сказала я.
